Критика критики ПКБ

Любая критика, для того, чтобы быть критичной должна опираться на некоторую методологию. Большевики признают исключительно диалектико-материалистический марксистский подход к истории, ситуации, обществу и человеку. Хотя бы частичное выпадение из этого метода создает ошибки, которые отражаются в практике (стратегически и текстуально), а потому недопустимы. Таким образом, мы полностью сохраняем Марксову диалектику вывода из частного общего, а из общего частного, практическое действие теоретически трактуется, а теоретическая трактовка служит посылкой для практики. Поэтому, если наши действия можно назвать догматичными, то да – они догматичны, догматичны настолько, насколько может быть догматична диалектика. Отсюда – любая наша (большевистская) критика теории и практики покоится именно на диалектическом подходе.

ПКБ, когда пишет, что «исходит из классового подхода к явлениям общественной жизни и применяет диалектико-материалистический метод познания, разработанный и развитый основоположниками научного коммунизма К.Марксом, Ф.Энгельсом, В.И.Лениным», признает за собой (на словах) использование того же метода, что и мы [большевики]. Но все содержание программы противостоит этому высказыванию, оно противостоит классовому подходу[1] (о классах в программе речь вообще не идет), оно противоречит марксистской диалектике.

«Основываясь на материалистическом понимании истории, ПКБ в реальной политике исходит не только из теоретических воззрений на то, каким должно быть общество, но и из реально существующих возможностей для его преобразования». Так теория подменяется макиавеллизмом худшего толка – партия начинает действовать исключительно в собственных интересах. И интересы эти с интересами трудящихся соотносятся лишь относительно[2], поскольку пропагандируют экономизм в трудовом (и не только) движении – примат экономических требований над политическими.

О главном выводе марксистской диалектики программа ПКБ скромно умалчивает. Коммунизм в такой трактовке предстает неосуществимой мечтой, платоновской идеей, к которой можно стремиться, но достичь нельзя[3]. Так «коммунисты» вторят буржуазным идеологам и пропагандируют позитивную[4] точку зрения в качестве единственно возможной.

Социализм в программе совмещен с частной собственностью на средства производства[5]. Если бы «коммунисты» из ПКБ были честными, а под честностью мы понимаем естественную установку к вещам, классовый, диалектико-материалистический подход, то они назвали бы этот «социализм» госкапитализмом[6], а свою партию социал-демократической. Но честным быть не выгодно, выгодно - играть на чувствах избирателей и некоторых членов партии, которые ностальгически относятся к социализму и коммунистам, и на волне своих эмоций не склонны анализировать теорию и практику ПКБ.

Мы наблюдаем разрыв ПКБ (хотя о каком разрыве может идти речь, если ПКБ никогда не опирались на марксизм) с диалектикой Маркса, еще более отвратительный оттого, что он подается в качестве творческого развития марксизма[7]. Хотя в этом противоестественном по содержанию желании нет ничего противоестественного. Марксизм, будучи сам по себе живым учением, философией реальности взявшей на себя ответственность за описание и интерпретацию истории, за познание тех механизмов, которые ведут к истории, непосредственно подвержен ударам со стороны предмета своего анализа. История бьет по марксизму, чтобы он снова и снова мог возвращаться к ней, а от нее к себе и так далее. Именно по этому складу самого марксизма кризисы, которые в нем возникают, неизбежны. Мы можем насчитать, по крайней мере, три кризисных периода в истории марксизма. Первый ознаменовал появление II интернационала и появление буржуазной социал-демократии. Идею этого кризиса уже в двадцатом веке выразил Э.В. Ильенков «Вопрос вставал перед Марксом в следующей форме: возможно ли – а если возможно, то как именно – разрешить коллизии развития частной собственности на почве самой частной собственности? Мирным путем»[8]. Социал-демократия до сих пор развивается в ключе мирного встраивания пролетариата в капитализм, протекции буржуазии и т.д., по сути это взгляды класса-в-себе интерпретированные буржуа. Ответом на первый кризис стало Ленинское учение и, как его результат, революция 1917 года. Второй кризис связан с положением и ролью СССР в мире, с вынужденной позицией, которую приходилось принимать руководству, для сохранения социализма любым путем. Кроме того, обозначилась невозможность марксизма интегрировать в себя новые исследования в области социологии, антропологии, психологии их философские основы. Марксизм будто на время застыл. Вместе с тем появляются ранее не изданные работы Маркса. В Европе поднимается волна неомарксизма, связанная с многими течениями буржуазной[9] философии (структурализм, фрейдизм, Франкфуртская школа, экзистенциализм). Ответом на этот кризис стали студенческие волнения, «Красный Май»[10], RAF и т.д. Ответом на восстание стала множественная реакция, в результате которой западные левые находятся в параличе, а пролетариат западных стран поголовно превратился в рабочую аристократию. Третий кризис марксизма мы переживаем в данный момент, и он связан как с реакцией после 68 года, так и с развалом СССР. При этом именно гибель социализма (гибель ли?) инспирирует дискуссии о самом социализме, а соответственно и о марксизме среди левых. ПКБ в этом не является исключением, однако она претерпевает кризис самоидентификации, являясь социал-демократической, она пытается обосновать социал-демократию в качестве коммунизма, причем единственно верного. Правда, обоснования не происходит, дается лишь голое утверждения. Именно в этой связи мы говорим о разрыве с диалектикой.

В условиях такого разрыва любые наши [большевиков] критерии не находят опоры, мы можем только констатировать факт того, что наши взгляды не соответствуют взглядам ПКБ и называть эти взгляды так-то и так-то[11]. Критика возможна и необходима, если мы пытаемся изменить того, кого критикуем. Изменение же ПКБ не представляется нам возможным, т.к. она полностью поглощена собственной мелкобуржуазной политикой, которая сквозит не только из практики, но из теории. Даже дискуссия с троцкистами в этом плане выглядит более конструктивной, потому что может избавить нас от собственных ошибок и отточить метод, ведь теория начинает жить своей настоящей жизнью только в практике.

Поэтому мы лишь указываем на свой разрыв с теоретическими, если «это» можно назвать теорией, воззрениями ПКБ.

Следует указать на яркое несоответствие между задачами партии и разделом о самой партии. Если первые части указывают на буржуазные задачи и следование в русле социал-демократии, то последняя часть не пытаясь доказать утверждает свою коммунистичность. При построении статьи мы опирались именно на это несоответствие, помимо практики самой ПКБ, которая осталась за скобками. Пытаясь анализировать происхождения этого противоречия, мы пришли к двум выводам:

1 Дискуссии по программе в партии не было, точнее не было ее в большинстве ячеек.

2 Ту часть партии, которая пыталась навязать дискуссию, утихомирили с помощью последнего раздела, что может говорить о слабости внутрипартийной оппозиции.

Но даже слабая коммунистическая оппозиция внутри социал-демократической партии лучше, чем никакой.

[1] Если не полагать возможность использования марксистского подхода для решения задач буржуазии [марксизм без марксизма].

[2] Настолько относительно, что дают нам право говорить об использовании трудящихся (народа) в угоду личным интересам партийной верхушки. Партия лишь инструмент, трудящиеся (народ) в программе лишь слова, термины, за которыми нет людей.

[3] Сравни «коммунистическая формация рассматривается партией как современный взгляд на идеальное общество»

[4] Мы совершенное естественно противопоставляем «позитивное», «позитивистское» «негативному». Все, что содержит негативность, момент отрицания, живет, движется. Позитивное же застыло навсегда для себя и других. Такое положение невозможно, ведь нет ничего неизменного, ничего вечного. И именно в этом лежит наша надежда.

[5] Точнее это выглядит так «признание равноправия всех видов собственности».

[6] Хотя и в этом случаем мы производим некоторое насилие над теорией.

[7] Сравни «Партия осознает необходимость дальнейшей научной разработки теории социализма и ведет бескомпромиссную борьбу против антикоммунизма во всех его формах и проявлениях».

[8] Мы не беремся утверждать за молодого Маркса, но подобная формулировка чужда марксизму и является плодом фантазии самого Ильенкова, а вместе с ним и советских ученых, стремившихся подредактировать Маркса.

[9] Термин «буржуазной» здесь условен, и должен указывать на изначальный немарксизм этих философий.

[10] Мы отдаем себе полный отчет, что причины «Красного Мая» лежат не только в метафизических воззрениях и распространившейся философии, но в первую очередь в конкретной исторической ситуации Франции 1968 года.

[11] Т.е. критика носит исключительно объективистский характер и, будучи направленной на ПКБ (или иную другую подобную партию), своей целью имеет попытаться раскрыть глаза их заблуждающимся сторонникам. Что само по себе бессмысленное занятие, т.к. если сторонники не хотят видеть реальности, исходят из собственного субъективизма, то ни какими критическими ухищрениями их не вывести из зачарованного состояния, критически же относящийся человек со времен разберется в несоответствии теории и практики.