Большевизм как революционный проект

Выступление товарища Вороновского на Сталинских чтениях 2004 в Минске

В своем выступлении я хотел бы обратиться не к конкретной практической деятельности товарища Сталина, а так же событиям с этим связанными, т.е. оторваться от непосредственной биографии и связи биографии с развитием рабочего движения в конкретных условиях сначала царской Роssии, потом Революционного времени, далее – в рамках построения социализма в СССР до Второй мировой войны, основание социалистической практики в рамках предвоенного времени, военного времени, а так же послевоенного строительства и устройства мира. Но при этом, утверждая разрыв, я хочу показать, что действия товарища Сталина (не как суверенного субъекта, а в качестве лица партии, а так же представителя одной из фракций в партии в периоды нарастания и обнажения классовой борьбы) носили целостный и последовательный характер, а так же то, что в рамках этих действий мы можем выделить определенную линию, которая может быть и должна быть воспринята коммунистическим движением, для того, чтобы оно было по-настоящему революционным проектом. Под проектом я имею ввиду отношение изменения реальности, которое, удерживая в сознании момент изменения, к которому оно стремится, задавало бы отношение к наличной реальности существующих классовых отношений, а так же исходило бы из них изменяя саму диалектику этих отношений.

Начиная с самых первых своих работ товарищ Сталин исходит именно из реальных, а не фиктивных отношений между классами. Два года назад (2002) на сталинских чтениях я обосновывал этот тезис через сравнение двух ранних работ товарища Сталина по национальному вопросу: «Как понимает социал-демократия национальный вопрос?» и «Марксизм и национальный вопрос». Помимо, диалектики от одной работы к другой, большей структуризации мысли мы сразу обнаруживаем четкое следование линии классовой борьбы, когда ситуация рассматривается как совокупность классовых отношений не приходящих в жесткое, устойчивое единство, но наоборот в своем разрыве, своей диалектике, противоречивости неустойчиво и предполагает момент изменения. Именно опора на это реальное соотношение[1] возникает в дальнейшей политике партии по любым вопросам. Но при этом удерживание в сознании реального отношения и вариантов, возможностей к его изменению не являются самоцелью, наоборот – это только предпосылка для осуществления революционного действия. Здесь мы говорим о том, что всегда существует некоторая цель (диктатура пролетариата, построение социализма), по отношению к которой выбираются средства в рамках существующих классовых отношений. Отсюда достаточно жесткие критерии к революционной теории – с одной стороны мы постоянно должны удерживать в сознании то, к чему стремимся, при этом понимая, что ни одно состояние не может быть достигнуто раз и навсегда[2], утверждать подобное, значит скатываться к идеализму. С другой стороны недостаточность анализа существующей ситуации, идеализация ее, либо превращение в застывший конструкт, находящийся исключительно в нашем сознании, приводит к обрубанию любых возможностей к изменению реальности. Размежевание большевиков с децистами, левыми коммунистами, троцкистами и пр. мелкобуржуазными тенденциями в партии произошли именно по этой линии. Товарищ Сталин постоянно удерживал линию партии в рамках между желаемым и возможным, выстраивая линию политики таким образом, что практика часто превращалась в цепочку последовательных шагов к цели. При этом если цель не может быть достигнута без определенных потерь – это не повод отказываться от цели. Количество крови, проливаемое Капиталом ежедневно, несоизмеримо больше того количества, которое может пролить даже самая кровавая революция. Но даже если это не так, то освобождение от пут капиталистического рабства всех последующих поколений достаточно веская причина, чтобы действовать. В конечном итоге категорический императив марксиста гласит: морально лишь то, что следует интересам пролетариата, целесообразно лишь то, что эффективно. Если практика неэффективна, мы должны отказаться от этой практики, пусть даже это будет выглядеть как вариант отступления от постулатов, но долой догматику – удерживая цель, мы превращаем отступление в маневр для решающего наступления на власть капитала. Именно такое отношение целей к средствам, и подчинение средств целям. Причем не целям, которые непосредственно следуют из ситуации, например повышение заработной платы рабочим (на такой шаг способна лишь реформистская мысль социал-демократов), но целям как к чему-то уничтожающему саму постановку вопроса в данных условиях – никакое повышение заработной платы не редуцирует капиталистических отношений, в рамках которых распределение всегда остается несправедливым[3], но только устранение капиталистического способа производства к социалистическому, с последующим уничтожением товарных отношений в коммунистической формации – высший акт справедливости.

Для иллюстрации положений моего выступления, мы можем воспользоваться выступлением товарища Сталина на XIV Съезде ВКП(б) в 1925 году (собрание сочинений 7 т. Стр. 259-391)

Докладывая политический отчет ЦК, товарищ Сталин начинает с разворачивания международной диалектики, показал истинное положение Страны Советов в мире, а так же его взаимосвязь с капиталистическими странами и возможные моменты тактики. Описывая это положение он говорит, что в капиталистической системе мира на данный момент можно выделить пять основных противоречий, непреодолимых для капитализма:

«Первая группа противоречий, это - противоречия между пролетариатом и буржуазией в капиталистических странах.

Вторая группа противоречий, это - противоречия между империализмом и освободительным движением колоний и зависимых стран.

Третья группа противоречий, это - те противоречия, которые развиваются и не могут не развиваться между государствами-победителями в империалистической войне и государствами побежденными.

Четвёртая группа противоречий, это - те противоречия которые развиваются и не могут не развиваться между самими государствами-победителями.

И пятая группа противоречий, это - те противоречия которые развиваются между Страной Советов и странами капитализма в целом».

Таким образом, товарищ Сталин не абсолютизирует первое противоречие (между трудом и капиталом), которое, не смотря на то, что является основным для всей системы капитала зачастую не может объяснить полностью особенности отношений в самой системе, а дает только основное представление о ее структуре, наоборот он в трех из пяти противоречий обращается к борьбе развернувшейся непосредственно между различными группами буржуазии, превращая таким образом анализ целостную систему, которая дает четкое представление о расстановке сил. При этом товарищ Сталин не стесняется называть в процессе анализа вещи своими именами:

«Вместо периода прилива революционных волн, который мы наблюдали в годы послевоенного кризиса, мы теперь наблюдаем период отлива в Европе. Это значит, что вопрос о взятии власти, о захвате власти пролетариатом с сегодня на завтра не стоит сейчас в порядке дня в Европе».

Здесь вместо леваческих фраз о назревающей революции в Европе, мы видим констатацию неприятного, но факта имеющего место в рабочем движении на момент 1925-го года. Но констатация факта не приводит к его абсолютизации, превращении в неизбежную, стабильную реальность, а лишь указывает на необходимость отказаться от определенных практик в силу их неэффективности, превращению революционной политике, если она хочет быть революционной, в систему последовательных мер, направленных на укрепление рабочего движения в СССР и других странах.

Анализируя детально каждое противоречие, товарищ Сталин подходит к тактическим моментам, которые исходят из анализа ситуации, в частности:

«Мы не можем отменить известного закона нашей страны, изданного в 1918 году,- об аннулировании царских долгов. Мы остаёмся на основе этого закона. Мы не можем аннулировать тех декретов, которые были провозглашены и которые узаконили у нас экспроприацию экспроприаторов. На базе этих законов мы стоим и будем стоять в будущем. Но мы не прочь некоторые исключения, в порядке практических переговоров, сделать и для Англии и для Франции по части бывших царских долгов, с тем, чтобы малую толику выплатить и кое-что получить за это. Мы не прочь бывших частных собственников удовлетворить предоставлением им концессий, но опять-таки с тем, чтобы условия концессий были не кабальными».

Опять же «мы не прочь» не потому, что нас к этому вынуждают, но по той причине, что данная тактика дает более широкий спектр возможностей, для укрепления СССР на мировом поле, дает возможность сохранить СССР, а вместе с ним и революционную инициативу пролетариата, которая на этот момент завязана именно на него. Не только международное рабочее движение во многом считает СССР своим достижением и несет за него моральную ответственность, но и судьба рабочего движения во многом зависит от того как будет себя вести Страна Советов, т.к. она притягивает не только взгляды рабочих, но и взгляды буржуа, которые идентифицируют СССР с рабочим движением.

Тот же подход, когда практика существует в рамках конкретной цели, когда политика построена на удержании системы в состоянии необходимой стабильности мы находим в описании товарищем Сталин отношений внутри нэпа, в частности разбирая позицию Сокольникова:

«… не понимает двойственной природы нэпа, двойственной природы торговли в нынешних условиях борьбы социалистических элементов с капиталистическими, он не понимает диалектики развития в обстановке диктатуры пролетариата, в обстановке переходного периода, где методы и оружие буржуазии используется социалистическими элементами для преодоления и ликвидации элементов капиталистических. Дело вовсе не в том, что торговля и денежная система являются методами «капиталистической экономики». Дело в том, что социалистические элементы нашего хозяйства, борясь с элементами капиталистическими, овладевают этими методами и оружием буржуазии для преодоления капиталистических элементов, что они с успехом используют их против капитализма, с успехом используют их для построения социалистического фундамента нашей экономики».

«…благодаря диалектике нашего развития, функции и назначение этих элементов буржуазии меняются принципиально, коренным образом, меняются в пользу социализма, в ущерб капитализму».

В зависимости от того к какой цели относятся средства и инструменты происходит переворачивание их значения, которое было до сих пор. Автомат сам по себе не является злом, но в зависимости от того, кто берет его в руки, того, кто его применяет и с какой целью он может выступать и в качестве насилия, и в качестве синонима свободы и справедливости.

Только удерживая анализ ситуации во взаимосвязи с целью, которой мы добиваемся (установление диктатуры пролетариата), сочетая теорию с практикой таким образом, когда теории не становится теорией самой себя, а всегда находит выход на практическое действие, когда итоги практики приходят в теорию, чтобы указать на идеалистические моменты, на ее ошибки, чтобы не допустить ее замыкания в себе, только в таком подходе, который демонстрирует нам деятельность и творческое наследие Маркса-Ленина-Сталина, мы можем уничтожить эксплуатацию человека человеком.

[1] Тезис об опоре на реальное отношение заложен товарищем Лениным, однако мы не говорим о том, что мысль товарища Сталина развивается вслед за ленинизмом или параллельно ему, она и есть ленинизм (большевизм). Теоретические построения товарища Сталина следуют в русле правильно воспринятого марксизма. Именно поэтому с таким воодушевлением была воспринята товарищем Лениным его статья «Марксизм и национальный вопрос».

[2] Социализм не есть законченное состояние, но процесс, переходная формация от капитализма, который уже не есть капитализм, к коммунизму, который еще не есть коммунизм. На этом пути мы должны преодолеть целый комплекс препятствий, которые остаются от прошлого бытия, но пытаются перейти в будущее. Классовое сознание, порожденное капиталистическим способом производства не может быть уничтожено в один момент обобществлением средств производства, но обобществление – предпосылка его уничтожения.

[3] Здесь мы не хотим утверждать, что распределение при социализме является справедливым, т.к. это противоречило бы постановке данного вопроса Марксом в «Критике Готской программы» - трудовой доход при социализме так же остается урезанным и неравным, т.к. сохраняется дифференциация труда, хотя бы на уровне умственный/физический.