Главная   культура

Дон Румата ошибается.

Философско-экономический комментарий к «Трудно быть Богом».

««… В конце года Воды – такой-то год по новому летоисчислению – центробежные процессы в древней Империи стали значимыми. Воспользовавшись этим, Святой Орден, представлявший, по сути, интересы наиболее реакционных групп феодального общества, которые любыми средствами стремились приостановить диссипацию…» А как пахли горящие трупы на столбах, вы знаете? А вы видели когда-нибудь голую женщину со вспоротым животом, лежащую в уличной пыли? А вы видели города, в которых люди молчат и кричат только вороны? Вы, еще не родившиеся мальчики и девочки перед учебным стереовизором в школах Арканарской Коммунистической Республики?»[1]

На наш взгляд именно эта цитата наиболее полно отражает противоречие, заложенное в центре одного из самых знаменитых и читаемых романов братьев Стругацких. Историк Румата (сразу заметим – плохой историк, но он и сам об этом знает) борется с доном Руматой, который переживает горящие трупы на столбах, который борется за себя и других, не совсем до конца представляя, что должно получиться в результате этой борьбы.

Переполняющие его чувства и неспособность разделить свою сущность на две – отделить землянина от Руматы Эсторского, все сильнее вводят его в заблуждение, заставляют лгать. Хотя эта ложь и не ложь вовсе – самообман.

Для того чтобы понять Румату, для того чтобы понять его положение и ошибку землян (не только Руматы) мы должны вернуться к самой Арканарской резне, к той очередности событий, как они происходили.

Начало всем событиям, как бы того не хотелось дону Румате, положил дон Рэба, вынырнувший из «каких-то заплесневелых подвалов дворцовой канцелярии» и сразу решительно пришедший к власти по трупам (первый министр арестован, несколько сановников погибает под пытками). Но этот стремительный приход дона Рэбы противоречит тем действиям (явно ошибочным при его положении), которые он начинает совершать при дворе и ставит в полный тупик дона Румату. Дон Рэба пытается стравить два влиятельных рода, но они объединяются[2], дон Рэба объявляет войну Ирукану, но топит армию в болоте, добивается мира не без посредничества Руматы (и дона Гуга со стороны Ирукана) в ущерб Арканару, крестьянское восстание, последовавшее за войной, еще больше истощает казну. Дон Рэба упраздняет министерства ведающие образованием и благосостоянием, учреждает министерство охраны короны и организовывает «Серые роты».

«… он продолжал крутить и вертеть, нагромождать нелепость на нелепость, выкручивался, словно старался обмануть самого себя. Словно не знал ничего, кроме параноической задачи – истребить культуру».

Этот эмоциональный комментарий деятельности дона Рэбы  принадлежит дону Румате. Для Руматы на тот момент деятельность Рэбы абсолютно непонятна, он не может понять – зачем все это, зачем этот бессмысленный риск своим положением, интриги, чтобы удержаться на своем месте – только для того чтобы утопить культуру в крови? Образованный (он умеет читать и писать) дон Рэба насмерть борется с культурой. Какой в этом смысл, но смысл приходит к нам через рассуждения самого дона Руматы, он еще не знает насколько прав, и возможно, никогда уже не узнает, да и правда эта будет иметь значение для кого-то другого, для того, кто будет иметь дело с последствиями Арканарской резни.

«Без искусств и общей культуры государство теряет способность к самокритике, принимается поощрять ошибочные тенденции, начинает ежесекундно порождать лицемеров и подонков, развивает в гражданах потребительство и самонадеянность и в конце концов опять-таки становится жертвой более благоразумных соседей».

Это рассуждение дона Руматы полностью лишено экономического аспекта, которым наполнены, как бы Румата не старался этого замечать, рассуждая об интеллигенции, действия дона Рэбы. Дон Рэбы не только уничтожает культуру (уничтожил) культуру, он параллельно подорвал экономику страны, ее боеспособность, практически узурпировал власть для проведения этих действий, создал структуру («Серы роты») полностью ему подчиненные для выполнения любой грязной работы. Уже тогда Румата мог заметить, что «бледненький, и даже какой-то синеватый» Рэба играет по-крупному, что он многое поставил и проигрывать не собирается. Но для Руматы это так и осталось непознанным. Он продолжает, и коллеги прогрессоры поддерживают его в этом, бороться с частными проявлениями происходящего. История давно идет своим чередом, не обращая на прогрессоров с далекой Земли никакого внимания.

Далее события приходят к критической фазе – отравление короля. Отравителям помогает дон Румата. Дон Рэбы крайне сильно рискует, но он уж давно на два шага опережает дона Румату. Для Руматы дон Рэбы выступает постольку поскольку, это один из его способов отождествлять владеющее им отвращение к феодальному зверству с конкретным явлением – это его фетиш. Именно приверженность дона Руматы банальному фетишизму, невозможность видеть за действиями отдельных людей базовую теорию феодализма, не способность понять действия людей через эту теорию, в конечном счете заставляет его петлять, приводит к ощущению своей полной беспомощности (не смотря на всю мощь Земли), полной бессмысленности действий. Дон Рэба пугает Румату как отдельный элемент, единичность, которая никак не может уложиться в сознании. Но Румата и не пытается сделать Рэбу объектом своего анализа. В этом плане показательно рассуждение дона Руматы о возможности познания отдельной личности на примере Ваги Колеса.

«Что бы он [Вага Колесо] стал делать на Земле? [...] А ведь захирел бы старичок. Пожалуй, даже умер бы. А впрочем, кто его знает! В том-то все и дело, что психология этих монстров – совершенно темный лес. Святой Микка! Разобраться в ней гораздо сложнее, чем в психологии негуманоидных цивилизаций. Все их действия можно объяснить, но чертовски трудно предсказать. Да, может быть, и помер бы с тоски. А может быть, огляделся бы, приспособился, прикинул бы, что к чему, и поступил бы лесничим в какой-нибудь заповедник».

Это сказано о Ваге Колесо, все действия которого подчинены тому, чтобы ночная армия процветала, получала прибыль. Именно по этой причине совместность действий «серых» и ночной армии была предсказуема, точно так же как и сговор Ваги и дона Рэбы. Но если для Руматы разговор остается закрытым, то мы с уверенностью можем сказать (основываясь только на субъективно изложенной обстановке в Арканаре), что в этом разговоре Вага пытается вывести ночную армию из-под удара. Он чувствует переворот, он, возможно, не знает, какая власть будет потом, но понимает, что для ночной армии все, что будет потом, сомнительно, что само ее существование поставлено под угрозу.

Все это остается для дона Руматы вовне, он погружен в саму обстановку, которая его пугает. Именно это субъективизм приводит Румату к такому восприятию людей, к восприятию личности, как единичности, будто она не погружена в человеческие отношения, которые есть коррелят экономики. Действия Ваги, действия Рэбы становятся для Руматы случайностью.

Именно это отличает землянина, историка, человека из будущего Румату от дона Рэбы, который не может обладать всей полнотой знаний, который боится представлять, кто есть дон Румата, но который очень хорошо знает, что этот самый дон Румата будет делать. История с Будахом тому пример.

Похищение Будаха на границе с Ируканом было спланировано. Будах был нужен для конкретных целей – отравление короля. Но помимо того, что дон Рэба знал, что Будах, специалист по ядам, собирается перебраться в метрополию через Арканар, знал когда это произойдет, он знал что в Арканаре его будет ждать дон Румата. Действия дона Рэбы для дона Руматы непонятны и отдают идиотизмом, но для дона Рэбы дон Румата весь как на ладони. Наверняка, дон Рэба предполагал, что Румата не обнаружив Будаха, будет его искать, наверняка знал, что именно он, до Рэба, будет заподозрен в поимке Будаха. Рэба знал, что Румата попытается вызволить Будаха из лап «серых», но не знал как. Румата сделал это очень удачно. Вся вина за отравление упала на него. Воспользовался ли этим дон Рэба? Несомненно – это послужило одним из поводов для ареста дона Руматы, кроме того, направило усилия «серых»  дополнительно на аристократию.

Именно после ареста, в комнате Рэбы, из которой устраняют сначала отца Цупика, затем брата Абу, дон Румата начинает понимать, что все это не просто так и Рэба и не просто так, и не такой уж он дурак, хоть и погибнет, по всей видимости. Все действия дона Рэбы приходят в единую систему – они подчинены проведению политики Святого Ордена. Дон Рэбы последовательно ослаблял Арканар, доведя его положения до критической точки, в которой был возможен переворот и оккупация Арканара Святым Орденом.

Все эти события предшествовали Арканарской резне, но ни одно из этих событий не стало тригерным для начала резни, они всего лишь подготовили обстановку, подготовили саму возможность резни, но в момент разговора Рэбы с Руматой и сразу после резня, хоть и витала в воздухе, но ее можно было избежать.

На следующий день после захвата Святым Орденом Арканара у Руматы в доме появляется Арата Горбатый, история которого – это история профессионального повстанца, вся его жизнь – это восстание против власть имущих.

«Это был профессиональный бунтовщик, мститель божьей милостью, в средние века фигура довольно редкая. Таких щук рождает иногда историческая эволюция и запускает в социальные омуты, чтобы не дремали жирные караси, пожирающие придонный планктон…»

Арату породила история, чтобы он смог порождать историю раз за разом, подтверждая, что история – это классовая борьба, зачастую идущая в крайних формах. Арата хорошо понимал, почему люди берутся за топоры и вилы, но он еще не мог понять, что нужда и свобода понятия различные хоть и совместные. Человек, движимый нехваткой, движимый возможностью лучшей жизни, принимает свободу такой, какая она есть, превращает свободу в свое оружие против нужды. Но когда нужда исчезает, свобода превращается в рабство.

«Иногда мне кажется, что все мы бессильны. Я вечный главарь мятежников, и я знаю, что вся моя сила в необыкновенной живучести. Но эта сила не помогает моему бессилию. Мои победы волшебным образом оборачиваются поражениями. Мои боевые друзья становятся врагами, самые храбрые бегут, самые верные предают или умирают».

 Замкнутый круг этого противостояния свободы и необходимости можно сломать только одним путем – сменив экономическую формацию, но время для этого еще не пришло, и Арата здесь был бессилен. Это бессилие усугубляет присутствие дона Руматы, живого бога, который помогает деньгами и оружием, но не хочет дать свои «молнии, чтобы разбивать крепостные стены», но и не хочет обнажить мечи и встать во главе повстанцев.

Видимо это бессилие и сыграло, как ни странно, ведущую роль в последовавших за разговором событиях.

Интересен и тот факт, что сам Румата испытывает перед Аратой зависть и бессилие.

«Арата был единственным человеком, к которому Румата не испытывал ни ненависти, ни жалости, и в своих горячечных снах землянина, прожившего пять лет в крови и вони, он часто видел себя именно таким вот Аратой, прошедшим все Ады вселенной  и получившим за это высокое право убивать убийц, пытать палачей и предавать предателей…»

Румата постоянно сталкивается с мыслью, что ему хочется убить дона Рэбу, если дона Рэбу он отождествляет со всем эти обществом (Арканаром в частности), то данная мысль это попытка устранить общество вообще. Устранить его в той пугающей форме, с которой столкнулся он, Румата. Человек с Земли он испытал на себе влияние совсем иной социальной формации, его мораль соответствует Земле. Находясь в Арканаре, Румата не может перестать действовать с точки зрения землянина, он с одной стороны включен в арканарскую социальную систему, с другой стороны он исключен из нее. Мораль его постоянно остается моралью землянина, хотя она и приводит к ошибкам, к ошибкам, которые сам Румата не может себе простить. Достаточно вспомнить случай с донной Оканой. Отправившись на вечер к донне с белым пером за ухом, он уже приговорил ее к пыткам и смерти в Веселой башне.

«Он вдруг вспомнил про дону Окану. […] Затем воткнул в волосы за правым ухом белое перо – символ любви страстной, прицепил мечи и накинул лучший плащ. Уже внизу, отодвигая засовы, подумал: а ведь если узнает дон Рэба – конец доне Окане».

Но даже это не подтолкнуло его на то, чтобы выполнить задуманное до конца. А ведь по мнению Руматы лучше грязь, чем кровь. Тогда почему смерть донны Оканы в Веселой башне, известие о которой принес дон Рипат, так расстроило Румату?

Перед уходом Арата говорит Румате то, что не может уложиться в сознании землянина, то после чего Арканарская резня стала неизбежной.

«...Когда-то у меня был друг, - сказал он [Арата].- Вы, наверное, слыхали – Вага Колесо. Мы начинали вместе. Потом он стал бандитом, ночным королем. Я не простил ему измены, и он знал это. Он много помогал мне – из страха и из корысти, - но так и не захотел никогда вернуться: у него были свои цели. Два года назад его люди выдали меня дону Рэбе… - Он посмотрел на свои пальцы и сжал их в кулак.- А сегодня утром я настиг его в Арканарском порту… В нашем деле не может быть друзе наполовину. Друг наполовину – это всегда наполовину враг».

Помощь Руматы больше не нужна Арате, лучше быть одному, чем иметь товарища, на которого нельзя положиться. Эта помощь превращается в яд отравляющий все существование. Арата будет пытаться устранить Румату, думая, что он причина его слабости, хотя настоящая причина неуверенности Араты находится у него внутри, и смерть Руматы, если она возможна, не принесет удовлетворения. Но все можно использовать в своих целях.

Поэтому он решает, если не убить Румату, то нанести удар ему в самое сердце – убить Киру, преследуя при этом одновременно две цели. Во-первых, Румата, скорее всего не найдя достаточных оправданий для этого убийства обратит свой гнев на единственно возможного подозреваемого – дона Рэбу, т.е. можно руками бога устранить еще не утвердившуюся новую власть и повести людей на восстание. Во-вторых, бог становится игрушкой в руках Араты, он предсказуем, а значит и не бог вовсе, бог становится слабым, и эта слабость нейтрализует неуверенность Араты, сделает его сильным. Преследуя эти две цели, Арата послал воинов к дому дона Руматы, и все произошло так, как он и ожидал.

Для того чтобы понять, что в убийстве Киры виноват не дон Рэба нужно было время, необходимо было рассуждать. Рассуждать в тот момент Румата уже не мог. Все это время, особенно последние дни, увиденное в Веселой Башне, ложь, смерть донны Оканы, трупы на улицах стало одним целым – доном Рэбой.  

«В общем-то никто не знает, что было потом. Передатчик он оставил дома, и когда дом загорелся, на патрульном дирижабле поняли, что дело плохо, и сразу пошли в Арканар. На всякий случай сбросили на город шашки с усыпляющим газом. Дом уже догорал. Сначала растерялись, не знали, где его искать, но потом увидели… Словом, видно было, где он шел».

Восстание простого люда под предводительством Араты и было названо впоследствии Арканарской резней.

А.А.Волин

Главная   культура